НЕТ НАДЕЖДЫ

Дождь заливал осенний город. Серое небо. Серые люди в серой одежде. Серые мысли. И лужи. Бесконечные. Необъятные. В которых отражалось плачущее небо. Нео плакало и плакали ангелы. И их слёзы. Горючие, как огонь и тяжелые. Как свинец. Падали на людей.

Проникая через зонты, плащи и капюшоны. И люди. Останавливались. И удивлённо оглядывались. Они опускали зонты и капюшоны. Им казалось, что. Кто-то позвал.

И голос. О, Господи. Голос, этот. Такой близкий и такой знакомый. Будто близкий человек. Родной. Такой любимый и забытый. Промелькнул. И исчез.

Но в следующую секунду они опять кутались в плащи и прикрывались зонтами. И бежали. Бежали, бежали, бежали. Как будто, сама смерть гналась за ними. А холодные капли. Падающие с неба, шептали.

Нет надежды. Нет.

И лужи отражали перекошенный лик судьбы.

Маленький серый котёнок, совсем недавно начал есть то, что приносила ему мама-кошка. Совсем недавно. Он был очень голоден. Очень. И жалобно мяукал, но мама. Она ушла давно. С самого утра. Раздобыть для себя и единственного выжившего котёнка. Немного еды.

Вот только. Машина. Большая, черная и мокрая от холодного осеннего дождя. Не свернула в сторону. Водитель не захотел въезжать в большую лужу и малыш. Остался без своей кошки – мамы. Он не знал этого и ему казалось.

Что кто-то там. За окном его подвала, в котором они жили. Что-то шепчет. Может он и знает. Может он скажет.

Где мама. И когда она придёт и он. Пополз вверх. По наклонной, бетонной дорожке, ведущей из глубины подвала к разбитому окну. Из которого дул холодный ветер.

Мама в один прыжок могла преодолеть этот бесконечный подъём, но он. Полз, полз и полз. Ведь где- то там, была мама. И может, она его звала. И он сумел. Выбрался из тёплого подвала на промозглый ветер и лужи.

Нет надежды. Нет. Нет. Шептал дождь.

Заливая маленькое вздрагивающее тельце. Люди проходили мимо. Они не слышали его крика. Слишком силён был дождь. А если бы и услышали? То разве не прошли бы они мимо?

А она не прошла. Маленькая девочка. В красном плащике. Как одно единственное яркое пятно в сером сумраке города. Среди пиков серых небоскрёбов. Тянущих свои руки к небу.

Она присела и подняла маленькое и почти безжизненное тельце.

-Брось. Брось! Разве ты не видишь? Он умер давно. Сейчас же брось его!! Крикнула мама, державшая над головой большой черный зонт.

Но девочка. Знала совершенно точно.

-Нет! Нет!!! Крикнула она в ответ. Нет!

Он жив! И я заберу его! Ты не смеешь бросать его тут!!!

Закричала она так. Что мама запнулась и в её глазах. Вдруг всплыло старое. Очень старое воспоминание. Как она когда-то, так же точно просила свою маму и та.

Не разрешила ей. И как она потом долгими ночами плакала и просила прощения у того котёнка. Который остался один среди ночи и дождя.

И тогда. Мама подошла к дочке и спокойно взяла из её рук. Маленькое и безжизненное тельце.

-Идём домой, доча. Идём. Сказала она вдруг совершенно спокойно.

Ну, конечно. Конечно же, я не брошу его. И они пошли. К подъезду. А дома.

Мама вытерла малыша и помыла тёплой водичкой. Его сердечко билось еле –ели и тогда. Она взяла маленькую бутылочку. И наполнила её тёплым молочком, а на горлышко натянула резинку от пипетки и сделала в ней дырочку. Мама вставила соску в рот малышу и стала осторожно нажимать на резинку.

Сперва теплые капли молока вытекали наружу, но через минуту. Тельце серого котёнка дёрнулось. И он судорожно стал пить. Задыхаясь и не открывая глаз.

-Ну и слава Богу. Произнесла мама. И сказала дочке.

-Будет жить. Выходим, и дочка. Привстав на цыпочки. Поцеловала маму и сказала.

-Мамочка. Мамочка. Я очень люблю тебя. Ты у меня самая хорошая.

А потом потянулись длинные дни и недели. Когда мама носила рыжего малыша. А он оказался именно рыжим. Когда с него смыли всю грязь.

Носила его в правом кармане своего старого и тёплого шерстяного халата. Она время от времени опускала руку в карман и гладила малыша, а он. Покусывал её пальцы и маме. Становилось хорошо. Она доставала его и кормила понемножку молоком из сосочки, а потом. Он перешел на блюдечко с детской смесью и рос.

Рос, рос, рос… Так, будто очень спешил. А по ночам.

По ночам он спал только с мамой. Он забирался ей на голову, шею или грудь. И она очень боялась повернуться на другой бок. Но днём.

Он не отходил от своей спасительницы. Так, будто понимал. Благодаря кому остался жив. И между ними установилась невидимая нить. Тонкая и звенящая как струна.

Стоило девочке только посмотреть на рыжего котика. И тот всё понимал без слов, а вскоре.

Наступила весна. И ранним утром. Мама открыла окно. И рыжий кот вдруг проснулся. От знакомых звуков. Будто, кто-то шептал что-то. Какие-то знакомые, но давно забытые слова и он.

Вспрыгнул на подоконник. За окном. Шел весенний, лёгкий дождик. И солнце улыбалось, а на деревьях. Распускались первые листочки.

Девочка подошла и посмотрела на котика.

-Куда ты смотришь? Спросила она его. Куда?

Ведь там никого нет. Только дождь. Обычный противный дождь. И нельзя пойти на улицу гулять.

Рыжий кот взглянул на неё удивлённо. Разве она не слышит? Разве не слышит? Ведь так явно и так громко.

Дождь говорил.

Я знаю тебя. Я знаю. Знаю. Ты надежда. Надежда. Надежда.

Рыжий котик улыбался. Тёплые капли разбивались о подоконник и падали ему на лапы.

-Он говорит. Сказал рыжий котик девочке. Дождь говорит со мной. Он говорит о надежде. Разве ты не слышишь?

Девочка посмотрела на кота, а потом на дождь, ливший за окном и прислушалась и тут-же.

Тысячи звуков. Тысячи незнакомых звуков, шорохов и рассказов. Наполнили её голову.

-Ух ты. Восхищённо прошептала она. Вот это, да. И прижала к себе влажного рыжего котика. Вот это, да. А мама.

Мама смотрела на них из глубины комнаты. И улыбалась. Она вспоминала свою маму.

И просила у неё прощения.

За всё.

фото из инета